Голландия

- Дай сигарету.

-Тебе нельзя.

- Дай сигарету, сказала!

- Нет.

- Тебе, значит, можно, а мне нельзя?! – она потянулась отбирать сигареты, но пощечина привела  ее в чувства.

- Значит, никто из нас больше курить не будет! – он выбросил сигареты в окно. – Тебе рожать, ты что, не понимаешь?!

Она обиженно молчала и терла щеку холодными пальцами. Он сидел и вертел в руках ненужную зажигалку. Если честно, он сам не понимал, что говорит и что делает.

- Прости, я не хотел, как-то само получилось, - он потянулся рукой к щеке, а девушка резко отвернулась. – Прости, Лен, прости, я ведь люблю тебя, Лен.

Она молчала. Тогда он обнял ее сзади, и золотые локоны защекотали его щеки. Странно, но именно сейчас он понимал, что никакие они не взрослые, не самостоятельные и не независимые. Что там, всего лишь шестнадцать и восемнадцать лет.

А она сидела неподвижно, как статуя, и ее глаза равнодушно наблюдали за бурной жизнью мух в окне. Романтика, любовь, надежды и мечты разбивались о скалы суровой реальности. Что с ней теперь будет? Она хотела поступить в университет, а теперь будет погребена под погремушками и пеленками. Зачем ей все это? Зачем ей этот ребенок, ну зачем?

- Лен, хочешь, я сварю тебе горячий шоколад? Ты ведь любишь, Лен, - он пошел на кухню, а она легла на кровать и уставилась в потолок. Никто ничего еще не знает, только она и Антон.

Антон, кстати, прекрасно понимал сейчас, что ей этот ребенок не нужен. Что он становится большой помехой ее планам, мечтам, целям. И Антону становилось больно от этого. Он не хотел, чтобы все было так. Антон любит Лену больше всего на свете. С ней он совсем другой, с ней он всегда знает, что делать. Только вот не сейчас. А она ведь такая своя. Смешная, глупая, мечтательная, говорит, что окончит школу, университет и поедет в Голландию писать книги. Только где в этих планах он? Где Антон?

Лена не очень-то хотела замуж, детей и дом с камином. Лена хотела Голландию, пустую белую комнату и печатную машинку. Вот она, ее семья. Лена смотрела в потолок и видела, как все это исчезает в пустоте. Соленые слезы покатились. Откуда они? Ведь Лена никогда не плачет. Это все он, это он виноват. Но сердце тут же перебило ее, сердце сказало  правду. Никто не виноват. Лена ненавидела свое сердце, оно у нее имело слишком громкий голос и всегда говорило правду, всегда знало, что сказать.

Тут на белом потолке раскрылась другая картина. Эта старая фотография, которую папа носит в своем портмоне. Лена, мама и папа вместе. Последнее их фото. Мама и папа улыбаются, а Лена, Лена еще в животе у мамы, ее не видно. И тут сердце спросило ее: «Как думаешь, что мама сделала бы на твоем месте?» Иногда Лене кажется, что когда мама умерла, ее душа переселилась в Ленино сердце. Она обняла живот, свернулась в клубок и заплакала. Теперь Лена  знает, что делать.

Он стоял и помешивал темную жижу в кастрюльке. Шоколад, как его вообще можно употреблять? Хоть Антон и учился на повара, шоколад он понять не мог. Но Лена ведь любит его, ради нее он приготовит самый вкусный шоколад на свете… Как она там, одна в комнате? Антон что-нибудь придумает, обязательно что-нибудь придумает. Заработает денег и отвезет Лену в Голландию. И все будет хорошо, все будет хорошо. Готово. Он взял черпак и налил шоколад в любимую Ленину чашку.

Он вздохнул, открыл дверь, зашел в комнату и увидел как маленькое существо, свернувшись в клубочек, плачет, его Лена плачет. Забыв о шоколаде, поставив его, черт знает куда, забыв обо всем, что хотел сказать, он ринулся к ней:

- Не плачь, Лен, не плачь, пожалуйста! Все будет хорошо, Лен, я что-нибудь придумаю, обещаю, только не плачь, Лен, я люблю тебя! Мы поедем в Голландию, мы купим там небольшой домик с белыми комнатами, я обещаю тебе, Лен, Лен…

«Сам заплакал, дурак, заплакал. Ты же мужчина, черт возьми, ты же должен ее утешать!»

Тут он почувствовал, как она обнимает его, прижимается все крепче, целует щеки и гладит волосы: «Все хорошо, Антон, все будет хорошо, я люблю тебя, Антон, слышишь?»

***

- Слушай, в центре открылось литературное кафе, «Голландия», называется. Может, сходим?

- Ну, давай, - девушка смущенно прикусила губу.

- Тогда завтра в три?

- Д-да.

Он улыбнулся. Согласилась, неужели она согласилась? Как тепло внутри. Какие ей розы купить? Эти? А может вот эти? Нет, он купит ей розовые тюльпаны, вот эти, пять штук.

В просторном, но уютном кафе были белые деревянные стены, кованая мебель и небольшой подиум, на котором выступали молодые писатели. Почти все столики были заняты, и влюбленная парочка еле нашла себе свободное место. Когда они сели, их привлек детский голосок с подиума, который просил уделить внимание. На подиуме стояла златовласая девочка девяти лет с большими зелеными глазами, в белом платьице и с мятым листком бумаги. Она глубоко вздохнула и начала читать свое произведение. Стихи были ужасно милыми и смешными. Девушка спросила у официантки, что это за девочка:

- Это дочка хозяйки кафе. У Василисы сегодня дебют, - с улыбкой добавила она.

- Какое необычное имя.

- Говорят, так звали мать хозяйки кафе.Так что заказывать будете? У нас сегодня очень вкусный горячий шоколад.

- Терпеть не могу шоколад, - фыркнула девушка. – Мне фруктовый салат, пожалуйста.

- А я его очень люблю, - с улыбкой сказал парень. – Мне горячий шоколад и пирожное с клубничным джемом.

Официантка кивнула и удалилась. А девочка закончила читать стихи и, поблагодарив за внимание, поклонилась. К подиуму подошел пожилой мужчина и, улыбаясь, снял Василису, и они пошли на кухню, где мама и папа ждали ее, чтобы отпраздновать Василисин день рождения.

Все, что ни делается, все к лучшему.